23 декабря 2019, Коммерсантъ
В России большинство музеев до 1917 года были частной или общественной инициативой. После 1917 года все они стали государственными. Теперь частные, независимые музеи стали вновь возможны. В то же время понятие «музей», казавшееся незыблемым, переживает трансформацию: в храм муз, где сохраняется, выставляется и приумножается культурно-историческое наследие, пришел новый потребитель с новыми запросами.
Частную музейную практику можно считать еще и особой формой социального предпринимательства, формой развития сельской или городской территории, потому что культурная институция меняет там жизнь. Независимые музеи часто развивают местное сообщество, а для некоторых его представителей играют и терапевтическую роль.
Теперь можно отказаться от обычного показа коллекции в пользу работы со смыслами, локальными историями, в пользу переживаний. Музей стремится говорить с посетителем на понятном языке, стать местом, где создается социальная ткань.
Музей музеев
Ярославская область, сгусток культурных центров с неповторимым обликом — Гаврилов-Ям, Переславль-Залесский, Ростов Великий, Углич, Мышкин,— несомненно, выделяется как туристическое направление.
Именно на Ярославской земле возник в новой России первый частный музей. В 1993 году иллюзионист Джон Мостославский открыл на Волжской набережной Ярославля музей «Музыка и время», в основу которого легло собрание старинных музыкальных инструментов и колокольчиков. Его инициативу подхватил Мышкин с Музеем мыши, появившимся в момент осознания жителями необходимости обрести идентичность, возродить местные ценности и локальный нарратив. Независимые институции продолжают множиться. Сейчас в Ярославской области больше 80 музеев, созданных не государством, но мыслью конкретных людей.
Феномен музеестроительства в Ярославской области оказался в фокусе особого внимания Ассоциации менеджеров культуры. Получив на проект президентский грант, ассоциация организовала и провела фестиваль путешествий под названием «Музейный ретрит». Проект объединил 50 частных и 6 государственных музеев, предъявил их широкой аудитории и предложил самостоятельно составить маршрут и получить собственный опыт.
Музей печатного и издательского дела
Историк Владимир Гречухин, уроженец Мышкина, с 1966 года заведовал отделом писем районной газеты «Волжские зори». Но мечтал создать такой краеведческий музей, чтобы о Мышкине узнала вся страна. Академик Дмитрий Лихачев поддержал Гречухина. В 1987 году начался проект «Мышъгород», и в милый провинциальный городок повалили туристы. Теперь Мышкин — обязательная остановка летних круизных теплоходов, а Музей мыши — всемирно известная достопримечательность.
Музеев в Мышкине уже больше десятка, и число их продолжает расти. Один из недавних — Музей печатного и издательского дела: как полиграфия развивалась в провинции и чем жила Мышкинская типография, пока не стала музеем. А жила она изданием газет «Вперед», «Трактор», «Волжские зори». Все станки в экспозиции — в рабочем состоянии.
Внимательный посетитель наблюдает весь цикл полиграфических работ — от набора до сшивания брошюры, в финале в его руках остается пахнущий полиграфической краской только что сделанный оттиск.
Музей имени Вадима Орлова
Вадим Орлов, председатель совета директоров завода «Ярославский технический углерод», открыл музей, отреставрировав особняк купцов Рукавишниковых XVII века на Волжской набережной с белоснежными колоннами — памятник архитектуры.
Гордость коллекции, а Орлов собирал ее четверть века,— мелкая пластика завода Гарднера 1880-х годов, сделанная по альбому «Этнографическое описание народов России» путешественника Густава Теодора Паули; а еще тончайший фарфор с клеймами фабрик Попова, Сафронова, Кузнецова, Миклашевского и Мейсена. В собрании не обошлось и без агитфарфора, редчайших вещей Веры Мухиной и Галины Столбовой. В кладовых палатах подклета особняка с видом на волжские берега — предметы русского и европейского серебра, чугунного литья уральских заводов, в том числе Касли.
Музей крестьянского дизайна «Конь в пальто»
Финансист Глеб Городянкин, уроженец Риги, однажды приехал в Переславль. Вышел на берег Плещеева озера, увидел песочек, сосны и понял: вернется. Вернулся и построил каменные палаты, как если бы это был XVII век. Открыл музей, чтобы взглянуть на историческое наследие по-новому. «Наш культурный бэкграунд, который намного шире хохломы, незаслуженно забыт»,— уверен Глеб Городянкин, автор проекта больше просветительского, чем коммерческого.
Эстетская этнографическая экспозиция с холщовыми сарафанами, повойниками, кичками замужних поселянок, санками, но и с элементами мультимедиа,— о самовыражении русского крестьянства и его экономическом благосостоянии. Пять дней в неделю Глеб Городянкин анализирует нефтяные потоки в московском офисе компании Thomson Reuters, а два проводит в Переславле, на улице Конная, в доме №17, в своем музее. Когда Глебу Городянкину намекают, что способ экспонирования и содержание музея «Конь в пальто» выгодно отличается от соседних музеев, он отвечает: «Мы часть общей культурной мозаики; счастье, что мы все такие разные».
Ярославский музей фотографии
Чуть менее года назад Владимир Дорофеев, бывший военный летчик, многократный лауреат региональных и всероссийских фотовыставок, открыл в действующей аналоговой фотолаборатории музей. За 15 лет собирательства фонды увлеченного коллекционера разрослись настолько, что показывают физический смысл оптики, позволяют наглядно изучить историю фотографии, познать хитрости фотографических процессов, эволюцию пленочной фототехники, демонстрировать фотоэффекты и голографические инсталляции. Музей смахивает на комиссионную лавку, но тем и прекрасен: три сотни фотоаппаратов, сотня кинокамер, множество кинопроекторов и фотоувеличителей. Можно тут же и сфотографироваться. Владимир Дорофеев проявит пленку, напечатает фотокарточку и, если понадобится, подретуширует.
Музей купцов Локаловых
В селе Гаврилов-Ям в 1870-е годы бывший крепостной, купец первой гильдии Александр Локалов основал текстильную мануфактуру. В 2013 году льнокомбинат обанкротился, но воспоминание о былом его процветании хранит музей. Его создали местные пенсионерки Ирина Смирнова и Галина Крайнова, в прошлом актриса, ныне лучший экскурсовод Ярославской области.
Бывшая церковно-приходская школа досталась им в руинах. Помогла местная администрация и жители Гаврилов-Яма: здание восстановили, собрали коллекцию скатертей — и для царского двора, и для советских руководителей; поставлена театрализованная экскурсия. Посетителям устраивают испытания — экзамен перед приемом на фабрику Локалова работником. Нужно мять, трепать, чесать и прясть лен, отмерять готовое полотно в локтях, а в конце играть в футбол. Английские специалисты, приехавшие на Локаловскую мануфактуру в 1912 году, построили в Гаврилов-Яме футбольное поле.
Музей паровозов
Ценитель исчезающего вида дорог, узкоколейки с поездом-«кукушкой», Вадим Миронов, выпускник железнодорожного института, в 1989 году познакомился с Анатолием Гусевым, директором ярославского кооператива «Декор», тоже выпускником железнодорожного института. Они выкупили у государства 41 км узкоколейных путей и превратили их в музей. Переславская узкоколейная дорога появилась в конце 1920-х годов, по ней возили торф от реки Вексы к берегам Плещеева озера. К 1970 году ее протяженность достигла 200 км, на «кукушках» можно было добраться до отдаленных деревень.
В музее, открывшемся в 1991 году,— богатейшая коллекция техники: паровозы, самоходы, танк-паровоз. Гордость — двухосный мотовоз МД54-2, сконструированный на основе гусеничного трактора ДТ-54. А главный аттракцион музея — ручная дрезина.
Село Мартыново. Этнографический музей кацкарей
«Кацкарями называли себя люди, жившие в бассейне реки Кадка»,— сразу сообщит Сергей Темняткин, краевед и главный редактор газеты «Кацкая летопись». Ему в голову и пришла мысль создать музей малой этнической общности русского народа. Главное отличие кацкарей даже не диалект, а самоназвание. Кто не кацкарь, тот «заволосный». Если кацкарь даже уедет куда-то, все равно останется кацкарем. Кацкарь не говорит, а «бахорит». По-кацки, разумеется. Темняткин — кацкарь в восьмом поколении. В школах Кацкого стана он ведет кацковедение. Он же и трудоустроил всю деревню: кто экскурсии водит, кто картошку продает, кто варит. Ни один турист не уедет из Мартынова без обеда из русской печки. Перед обедом в музее, она же изба, вам покажут, как жили кацкари: с прялкой, горшком «корчагой», люлькой «зубкой», «тузлыком», плетеным из еловых корений дуршлагом, половиком, самоваром, сундуком. Так жили кацкари до 1964 года. А потом в Мартыново пришло электричество.
Музей русской предприимчивости
Жизнь Олега Жарова, кандидата физико-математических наук и доктора экономических наук, текла ровно и предсказуемо. Он работал в Академии наук, а в конце 1980-х годов, когда стало можно делать бизнес, создал компанию: было модно заниматься микроэлектроникой. С конца 1990-х годов Олег Жаров — экологический предприниматель, то есть занимается утилизацией отходов.
Заодно Олег обзавелся особняком XIX века в селе Вятском на берегу реки Ухтанки, восстановил его. Затем стал скупать пустующие ветшающие дома, преимущественно памятники местной архитектуры, и ремонтировать их, превращать в музеи, рестораны и гостиницы.
Село, некогда вотчина патриарха Филарета, отца Михаила Романова, основателя русской царской династии, стало историко-культурным комплексом «Вятское».
Гвоздь историко-культурной программы — дегустация вятского огурца. Это местный бренд. Далее — музеи: возвращенной святыни, Дом купца Горохова, «Русская банька по-черному», Музей кухонной машинерии, «Детский мир», музей-печатня «Страницы истории печатного дела», Дом ангелов, «Нумера купцов братьев Урловых», «Звуки времени», Политехнический музей и Музей русской предприимчивости.
Музейная институция Жарова рассказывает, как вятские крестьяне, покидая дом родной ради отхожего промысла, с заработков в Москве и Петербурге возвращались с ценным багажом знаний и мастерства.
Воронино. Музей-усадьба Леонтьевых
Усадьба Воронино занимает верхнюю часть моренного холма и два его склона — западной и северной экспозиции. Это один из немногих неплохо сохранившихся садово-парковых памятников конца XVIII — начала XIX века в этих местах. И один из немногих примеров счастливого и абсолютно логичного продолжения жизни родового имения. Владение находилось в руках старинного дворянского семейства Леонтьевых. Этой фамилии усадьба принадлежит и сегодня. Воронино восстановил предприниматель Сергей Леонтьев, потомок выдающихся государственных деятелей, героев войны 1812 года и Александра Суворова: его локон и родовой перстень украшают нынешнюю экспозицию.
Первые детальные исследования и обмеры усадебного комплекса, долгое время служившего пионерским лагерем, начинались осенью 1998 года. Экспедицией руководили сотрудники Ростовского кремля Александр Мельник, Сергей Сазонов и эксперт Дмитрий Ойнас. В парке сохранились следы изогнутых аллей и фрагментов английского, пейзажного стиля. С востока обнаружены черты геометрической посадки деревьев, а с севера — стена из лип. Там по всем приметам и находился подъезд к главному, двухэтажному, дому, композиционному центру усадьбы Леонтьевых. Деревянное здание поставлено на основание каменного особняка XVIII века. Возле дома — прямоугольная лужайка с цветником. В парке выкопан Троицкий пруд в форме почти правильного прямоугольника. Он плавно переходит в Верхний пруд с каскадом. Искусственный холм — Парнас — теперь вновь украшен беседкой. Восстановлен и главный дом, и интерьер его, и парковые постройки. Музей в Воронино открылся в 2015 году.
Учма. «Старухи о любви» и «Памяти русской деревни»
500 лет назад в эти края прибыл монах, который был византийским князем Кассианом Греком, кузеном Софьи Палеолог, жены царя Ивана III.
Любовь — ключевое слово в рыбацкой деревне Учма на берегу Волги. Однажды автомобиль руководителя отдела по связям с общественностью крупного банка москвички Елены Наумовой застрял тут в грязи. На помощь пришел лесник и собиратель истории деревни Василий Смирнов. Через четыре года Елена вернулась, чтобы остаться в Учме, деревне, где зимует всего 18 человек. Вместе с Василием они руководят музейными экспозициями, а их в Учме уже пять, и воспитывают двух приемных детей.
В старом амбаре на берегу Волги звучат голоса местных старух — вдов. Они отвечают на вопросы: «Что такое любовь? Есть она? Была в вашей жизни?» Под щемящие откровения простых рыбачек керосиновая лампа выхватывает из темноты их лица на фотографиях, вещи, составляющие нехитрый быт, деревянные санки, самогонный аппарат, скрипят половицы, пахнет сеном. «Ну вот так и прожила без любви этой самой. Как и не жила. Двоих сыновей родила. Но он меня любил. Он меня любил»,— протяжно говорит бабушка Екатерина.
«Любопытно, как отреагировали местные жители: они стали приносить свои вещи, стремились рассказать свои истории. Стало понятно: они хотят быть услышанными. Мы дали им эту возможность,— рассказывает Елена Наумова.— Записали интервью, и голоса зазвучали рядом с предметами. Экспозиция — рассуждение о судьбах русской советской деревни, исчезающей на наших глазах, вызывает у посетителей раздумья о том, что они сами смогут потом рассказать об этой стороне своей жизни и о том, почему они не расспросили об этом своих бабушек. Интересно и то, как проект отразился на местных жителях. Удивительно, но Учма перестала пить».
На новом витке развития музейного дела встает очевидный вопрос: можно ли считать все эти забавные институции, имеющие явный коммерческий акцент,— музеями? Вероятно, именно на этот вопрос ищет ответ ИКОМ, пытаясь выработать новое определение для музея.
Ярославская область, Мышкинский район, село Учма
Евгения Гершкович